Её я ещё по пути погрузил в магический сон. Разряд Антимагии забрал восемьдесят процентов моего резерва ради разового использования, и потому сонные чары для пусть опоённого антимагией, но всё же Архимага сожрало почти всё, что оставалось. Ну да не оставлять же её в сознании — лишней предосторожность в подобных делах не бывает по определению.
— Надеюсь, всё прочее, о чем я просил, тоже готово?
— Обижаете, учитель. Сделано в лучшем виде!
Возможность того, что моё временное жилище не выдержит визита того, кто явится за моей головой, я, разумеется, тоже учел. Это итак лежало на поверхности — помещение, в котором будут драться рыцарь смерти и я против либо Архимага, либо целой группы магов, уцелеть имело шансы в районе статистической погрешности. Потому Пете я поручил подготовить его жилище к тому, что тут, как прежде у меня, будет прятаться Андрей. Пока вся ситуация вокруг меня не прояснится, я предпочту держать этот козырь в рукаве. Не факт, что у меня это получится — в конце концов, те, кто посылал эту дуру с приказом меня прикончить едва ли идиоты. Один раз они могли попасться на устроенный мной трюк, но после провала Полянской остается не так уж много вариантов, каким образом полумертвый Архимаг мог выжить, да ещё и не получив дополнительных ран, в схватке с полностью здоровым и с ног до головы увешанном артефактами.
Обернувшись, я застал забавную картину. Андрею и без того не подходили стандартные двери в людские жилища — два шестьдесят рост это, знаете ли, не всегда благо. А уж учитывая, что рыцарь смерти ещё и был, по сути, одним целым со своим латным доспехом, возникала ещё одна проблема — шириной плеч здоровяк превосходил большинство дверных проемов. Да и объем в груди тоже забывать не стоило…
И сейчас могущественное порождение магии Смерти, существо уровня Архимага, причем не абы какого, а способного дать равный бой чародеям седьмого ранга из Великих Родов, грозный воин, сражавшийся и с людьми, и с нежитью, выстоявший в бою против двух могущественнейших демонов разом, не отступив и не сдавшись, нашел, наконец, достойного противника.
Кто бы не жил здесь прежде, эти люди явно не отличались богатырским ростом. И строили под себя — дверной проем был даже меньше обычного, мне самому пришлось немного присесть, что бы войти, не поздоровавшись с дверным косяком. А я — всего-то метр девяносто!
Андрей с упорством, достойным лучшего применения, примеривался, как бы бочком и практически на корточках протиснуться внутрь. На моих глазах очередная попытка рыцаря провалилась, и он случайно слегка задел плечом дверной косяк. Раздался хруст дерева и треск битого кирпича — одно неосторожное движение проделало в стене выемку, напрочь снеся штук пять кирпичей.
— Ой.
— А вот этого, надо признать, не учел, — чуть почесал я затылок.
Прибежавший на звук Петя недовольно покосился на рыцаря смерти и со вздохом приказал обойти дом через сад. Оказывается в погреб можно было попасть ещё одним путем — парень на всякий случай магией земли прокопал там проход, вернее целый короткий тоннель.
— Знал же, что Андрей иначе внутрь пролезет, — объяснил он. — Вот специально и сделал. Да что-то запамятовал его предупредить…
— Меньше на всяких замужних старух, пытающихся убить твоего учителя, засматривайся — и память придет в порядок.
Что-то, надо признать, у меня настроение изрядно приподнялось. Спустившись в изрядно расширенный Петей специально для наших целей погреб, я уселся у противоположной от нашей пленницы стены. Откинувшись назад и прислонившись к влажной и холодной земле, я закрыл глаза и несколько минут сидел в тишине, прокручивая в голове предстоящий допрос. Ну и просто давая себе отдохнуть — я перенапрягся, вступив в сражение. Это было некритично, но дурнота и слабость все равно волнами накатывали, одолевая меня.
— Петя, принеси «Морозное Солнце», — велел я.
Парень молча поднялся по лесенке, ведущей в дом. Через минуту я уже держал в руках небольшой фиал из ударостойкого стекла. «Морозное Солнце» было довольно сильным магическим стимулятором, дарующим прилив бодрости и усиливающим концентрацию на двенадцать часов. Рекомендуется использовать лишь Старшим Магистрам и выше — для остальных небезопасен…
Облако ледяной стужи, в центре которой сияет крохотное, обжигающее даже через лютый хлад солнышко — вот как можно описать ощущения от приема этого стимулятора. Странный эффект, который сложно объяснить словами…
Через несколько минут я уже был готов. Пленницу за время моего отдыха опутали несколькими заклятиями — толстая стальная цепь, явно наколдованная, чуть светящиеся серым путы из чистой энергии и заклятие паралича. Последнее, правда, было наложено довольно криво и рассыплется, как только пленница придет в себя.
— Буди её, — встав, обратился я к Пете.
За этим последовало минут пять возни, пыхтения и тщетных попыток — парень просто не мог распутать наложенное мною заклятие, а грубой силой, теми же Фиолетовыми молниями, похоже, решил не пользоваться из принципа. Видимо, не хотел признавать поражение… По истечении ещё нескольких минут Андрею это надоело и он аккуратно отодвинул недовольного Петю.
Волна зеленоватого света впиталась прямо под кожу женщине, заставляя ту даже во сне вздрогнуть от неприятных ощущений — мало кому понравится получить порцию чистого некроса в свой организм. Однако процесс снятия заклинания рыцарем смерти показался мне довольно занимательным — он просто разлагал мои чары, безошибочно вычислив их местонахождение в ауре пленницы. Чем-то похоже на мои Фиолетовые молнии, только куда менее эффективно…
— Проснулась, красавица? — присел я на корточки перед застонавшей и зашедшейся в кашле пленницей. — Вижу, самочувствие у тебя не очень… Ну да что поделать — издержки твоей профессии всегда предполагали риск попасть в плен и подвергнутся пыткам.
Полянская ничего не ответила, лишь тяжело, с ненавистью посмотрела мне в лицо. Ох не нравится мне этот её взгляд исподлобья… В нем нет страха — а без этого подобные беседы проводить весьма затруднительно. Впрочем, запугать ещё успею… Для успокоения совести надо дать ей шанс.
— У нас с тобой, Аня, только два пути. Первый, легкий и быстрый, позволит нам избежать лишних эксцессов, потраченного впустую времени и поможет тебе избежать лишних страданий. И поверь, я всем сердцем надеюсь, что ты выберешь его. Но если нет…
Женщина рассмеялась, поднимая лицо повыше, что бы смотреть мне в глаза на равных. Да уж, помял я её капитально. Фингал под одним глазом, разбитые губы, залитое кровью лицо, медленно наливающиеся желтизной синяки от моих пальцев на щеках.
— Мальчик, ты говоришь как типичный злодей дешевого бульварного романа! Дай-ка угадаю — а второй медленный, болезненный и кровавый, верно? Так вот накося выкуси, сопля зеленая! Я знаю, что мне ни при каком раскладе живой отсюда не выбраться — так зачем мне отвечать на твои вопросы? Никогда я не помогу своему убийце!
— Гм… — потер я подбородок. — Сильная позиция, уважаю… Вот только с чего ты решила, что я тебя собираюсь убить?
Презрительная усмешка не пропала с её губ. Даже взгляд ничуть не изменился… Однако нечто более мелкое и вместе с тем важное в выражении лица женщины дало мне понять — на миг её сердце дрогнуло. Однако она быстро задавила в себе семя надежды. Однако главное я увидел её слабость, что позволило мне вздохнуть с облегчением. Мысленно, разумеется — раскрывать настоящие эмоции сейчас было неуместно.
Бывают люди, которых пытками не сломить. Конечно, разного рода умники, обычно понятия не имеющие о предмете своих рассуждений, любят повторять, что пытками можно развязать чей угодно язык. И если по какой-то причине не получается — то дело не в силе духа пытуемого, а в непрофессионализме палача.
Так вот, не слушайте этих идиотов. Иногда, очень редко, но всё же попадаются люди, которые готовы терпеть что угодно и сколько угодно, но молчать. Чаще всего это бывают фанатики — причем совершенно неважно, какого толка. Религиозные, идейные, да хоть какие — на мучительную гибель ради того, во что они верят, они пойдут совершенно бестрепетно.